Читаем без скачивания Врата богов. Мой верный Конь - Валерий Михайлов

Город поразил его своим величием. По сравнению с ним столица отца выглядела как бедная деревня. Город стоял на горе, подножие которой с трех сторон было окружено высокими крепостными стенами. С четвертой стороны была отвесная скала, сразу за ней начиналось бескрайнее море. На самой вершине скалы была башня, где в ларце из редкого дерева хранилось Зеркало. Оно ждало принца, и в этом его ожидании принц увидел дьявольскую усмешку.

Вдруг городские ворота отворились, и навстречу принцу вышел весь гарнизон города. Огромная армия построилась перед городской стеной. Пехота в легких, но, тем не менее, прочных доспехах, лучники, кавалерия, боевые слоны…

Эта армия была непобедима, но отступить принц уже не мог. Для него приближающаяся смерть была избавлением.

– За мной, друзья, – закричал он остаткам своей дружины, всем тем, кто, как и он предпочитал смерть позору.

Во главе своего отряда принц помчался на врага, но, о чудо! Вместо того чтобы вступить в бой армия приветствовала принца! Войска расступились перед ним, позволив беспрепятственно войти в город.

Принц не замечал ни прекрасных дворцов, ни удивительных храмов, ни красивейших садов, полных экзотических животных, с которыми совершенно безбоязненно, даже с хищниками, играли дети. Он не видел ничего, кроме дороги к башне, где лежало проклятое Зеркало.

Конь не выдержал и упал перед входом в башню. Принц даже не стал его добивать. Он мчался вперед, к Зеркалу, уничтожившему его жизнь.

Наконец, последние ступени были преодолены, и принц увидел Зеркало. Оно лежало в потемневшем от времени деревянном ларце на высеченном из глыбы прозрачного камня алтаре.

Единственная рука принца тряслась так, что он не смог даже открыть замки, на которые был закрыт ларец. Устав от безрезультатных попыток, принц разрубил его мечом.

Зеркало разочаровало принца. Это была небольшая прямоугольная пластина из серого, местами почерневшего от времени металла размером 10 на 15 сантиметров. Ни оправы, ни украшений на нем не было.

Посмотрев в Зеркало, он не увидел там ничего. Даже тень не отразилась в его поверхности.

– Будь ты проклято! – закричал принц, – а вместе с тобой будь проклят и я!

Он схватил Зеркало и бросился вместе с ним со скалы в море. Но ему не суждено было погибнуть. Перед ним расступилось само время, и он услышал голос Пророка.

– Ты потерял себя, потерял свою душу, потерял лицо, потерял все, вместо того, чтобы найти. И теперь ты будешь идти от жизни к жизни, в вечном поиске Зеркала и собственного лица. Лишь тогда, когда ты вновь обретешь лицо, и оно в мельчайших подробностях отразится в Зеркале, ты обретешь то, что обрел бы уже сейчас, если бы сумел сохранить хоть маленькую частицу себя. Да будет так!

Время сомкнулось над головой принца.

– Кроме этой легенды ни о Зеркале, ни о Пророке практически нет никакой информации. Известно лишь, что Пророк был непревзойденным мастером времен працивилизации. Он сотворил Зеркало, как ритуальный подарок богине.

– Какой богине?

– До нас не дошло ее имя. Как считает Колесник, отсутствие имени символизировало то, что она единственная богиня. Перемещаясь из века в век, Зеркало воскрешает связанных с ним персонажей, которые разыгрывают написанную Пророком пьесу. При этом у Зеркала есть весьма существенный побочный эффект. Оно настроено на одного единственного оператора. И если к нему прикасается кто-то другой, оно буквально выворачивает его наизнанку. Сначала мы решили, что это – очередная выдумка вроде Копья Судьбы, но позже в архивах были обнаружены свидетельства того, что зеркало существует. По крайней мере, из века в век люди погибали именно так, как должно убивать Зеркало.

– И оператор? – спросила Софья Сергеевна, предвкушая ответ.

– Похоже, им является наш друг. Более того, после активации связь с Зеркалом должна его к нему привести. Отсюда следует, что покушаться на нашего друга могли не только для того, чтобы сохранить в тайне местоположение Зеркала, но и для того, чтобы активизировать при помощи стресса его связь с Зеркалом, начав тем самым новый виток игры.

– Какие будут предложения?

– Думаю, стоит дать ему привести нас к Зеркалу, а там…

– Хорошо. Приступайте к организации утечки информации, а заодно и обработайте нашего парня.

В том, что в «Лабиринте» далеко не все так мило и безобидно, как ему казалось, Роман убедился на первом же собрании коллектива, которое состоялось 22 сентября.

Не успел он поздороваться с Жабой Петровной, в ее кабинет влетел Колесник.

– Все срочно ко мне, – приказал он.

– Что случилось? – спросил Роман.

– Общее собрание коллектива. Раньше сядем…

– Он всегда перед собранием, как в жопу клюнутый, – сообщила Роману Жанна Петровна, когда за Колесником закрылась дверь. – Пошли. И захвати для нас стулья.

Кроме известных уже персонажей в кабинете присутствовали еще двое: маленький, толстый, лысый тип 50 лет в застиранной рубашке, мятом костюме и дешевых туфлях отечественного производства; и дама средних лет, похожая злобным надзорно-педагогическим взглядом на проверяющую из районо. На ней был сарафан, ветровка и туфли на небольшом каблуке. Роману эти люди не были знакомы.

– Дамы и господа, а также товарищи и товарищи, – начал свою речь Колесник, когда все собрались. – Социалистическое Отечество вновь требует жертв. В частности от нас требуется предоставить 5 человек. Какие будут предложения?

Все, как это обычно и бывает, молча уставились на докладчика.

– Я предлагаю Гришку Масона, – сообщил Колесник, выдержав паузу.

– А его разве выписали? – спросил толстяк, которого Алексей мысленно прозвал инженером.

– Одно другому не мешает, – решила «проверяющая». Возражать никто не стал.

– Жанна Петровна, а вы что скажете? – спросил Колесник.

– Даже и не знаю. Кружок Ничепуренко. Разве что только.

– Жанна Петровна, – произнес Колесник таким тоном, словно она была сделавшей на ковре лужу собакой, – Вы до пяти считать умеете?

– Ну да, там больше 20 человек, – поддержала его «проверяющая».

– Тогда Эзольду Марченко и обоих ее хахалей. Нечего тут бордель разводить, – как-то слишком уж эмоционально сказала Жанна Петровна, а потом покраснела.

– И того четыре, – подытожил Колесник. – Последний голос за вами, – сказал он Раде.

– Мне некого предложить.

– В таком случае пусть это будет Жека Китос, – предложила «проверяющая».

– Отлично, – обрадовался Колесник. – Вопросы есть? Нет? В таком случае предлагаю перейти к подготовке к спиритическому сеансу. Свои обязанности все знают? Приступайте. Роман пойдет со мной за духовной пищей.

– Куда идем? – спросил Роман, – когда они вышли на улицу.

– Вестимо куда. В магазин за водкой.

– Понятно. Духовная пища.

– А ты не ерничай. Знаешь, как по-латыни будет спирт?

– Как?

– Спиритус. Как душа или дух. Отсюда, кстати, неразрывность нашей русской духовности и употребления спирта. А знаешь почему?

– Откуда ж?

– Спирт – топливо для духа. Его использовали для окрыления сознания.

Роман улыбнулся, представив себе окрыленного сознанием алкаша.

– А ты не лыбься. Спирт надо принимать в малых дозах на подготовленное сознание. А если им залить тупую башку… – сказал Колесник уже на пороге магазина.

Немного подумав, он взял 2 бутылки водки и 3 вина «Российское».

– Помоги, – попросил он Романа, доставая из кармана брюк авоську.

Пока Роман складывал туда бутылки, в магазин вошли двое строгого вида мужчин.

– Вы почему это в рабочее время?.. – начал укоризненно один из них, но Колесник не дал ему договорить.

– Спокойно, товарищи, – сказал он, сунув им под нос удостоверение.

– Служим Советскому Союзу, – от неожиданности выдали они.

– Вольно, – скомандовал Колесник, и они с Романом вышли из магазина.

– Давай присядем. Разговор есть, – сказал Колесник, когда им попалась свободная лавочка.

– Что ты вынес из сегодняшнего собрания? – спросил он после того, как они уселись.

– Если честно, я ничего не понял, – признался Роман.

– А должен понимать следующее: Мы живем в стране с плановым укладом жизни. Так?

– Так.

– А раз так, то у нас все носит плановый характер, включая борьбу с врагами Отчизны и прочими несознательными элементами.

– А это как? – удивился Роман.

– А это так, что существует негласная разнарядка на выявление товарищей, которые нам совсем не товарищи. При этом чревато как недовыполнение, так и перевыполнение этого плана. С недовыполнением плана, думаю, все понятно. Перевыполнение чревато двумя вещами: с одной стороны, оно может стать поводом для увеличения плана; с другой, – чрезмерный разгул антисоветизма попахивает обвинением в халатности: дескать, с чего это вы развели тут анархию под носом? Как курирующие нас товарищи, которые нам более чем товарищи, решают проблему с перевыполнением плана, нас не касается. Зато когда у них бывает нехватка негодяев, они обращаются к нам за помощью. Как сегодня, – говоря это, Колесник с откровенно наигранным пафосом произносил слово «товарищи», явно издеваясь над всем тем, что стояло за этим понятием.